В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.
Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет
Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.
Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.
Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»
В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»
Он собирался кофе пить, о мире
читая прессу, но был удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнул телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздался чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпала из рук его. И всё!
И всё он вспомнил сразу: в Интернете
они столкнулись как-то год назад:
дурачились и грезили о лете,
невинно впрочем, как сестра и брат.
Но время шло: они уже тянулись
друг к другу по иному. И на спор
решили выпить свежий воздух улиц,
шутя, разбив безличный монитор.
И встретились. Она была девчонкой
лет двадцати, без комплексов, слегка
изнеженная и похожа в чём-то
на молодость его издалека...
Давно уже не ведал он уюта,
мерцая в одиночестве своём,
но с этой встречи, с этой вот минуты
вся жизнь перевернулась кверху дном!
Он стал встречаться, караулил случай,
найдя в себе вдруг юношеский пыл:
дарил цветы, пел песни, ждал, но лучше
и правильней сказать: он полюбил...
Они вдвоём, от сладостного жара
сходя с ума, стремились к одному:
он целовал её - она дрожала,
прислушиваясь к телу своему.
Она его любила и манила
наивно, и хотела стать женой.
Она была в одежде очень милой,
но без одежды - просто «боже мой!»
И прошлой ночью с ним она лежала,
уйдя под утро, не прощаясь с ним.
А он, проснувшись, сбросил одеяло,
пошёл на кухню по полу босым...
Он собирался кофе пить, о мире
читая прессу, но был удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнул телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздался чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпала из рук его. И всё!
Да нет, не всё! Не всё! Не всё так просто!
Такие страсти связаны узлом -
он целовал и рвал зубами простынь
с её помадой и с её теплом...
Он выл от страшной боли на коленях
и прижимал её бельё к глазам,
но равнодушно уходило время,
разбив его судьбу напополам.
Он умирал, душа его рыдала
и знала всё, что вечно будет с ним:
вот он проснётся, сбросит одеяло,
пойдёт на кухню по полу босым...
Он соберётся кофе пить, о мире
читая прессу, будет удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнет телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздастся чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпадет из рук его. И всё...
P.S :
И всё пройдет. И время боль остудит.
И снова жизнь - на долгие года!
Не правда... Ничего уже не будет -
любимые уходят навсегда..
--------------------------
А Он любил Ее.
Она любила блюзы и сонеты,
И кружевное черное белье.
И тонкие с ментолом сигареты..
А Он любил..
А Он любил Ее.
Она любила красную помаду
И отраженье милое с в о е,
Ликер кофейный
с долькой шоколада.
А Он любил..
А Он любил Ее.
Она любила флирт и черный юмор,
И черные в обтяжку джемпера,
И сладкие ванильные парфюмы..
А Он любил сегодня,как вчера-
Ее духи и туфельки от Гуччи,
И громкий смех,шальных кудряшек медь.
Наверное..,есть и лучше..,
Но Он готов был глупый,умереть
За взгляд один,
лукавый,ненадежный,
И за пустые лживые слова..
Ах,обмануть Его.. совсем не сложно,-
И снова будет кругом голова,
И ожиданье долгое ответа,
Привычное,холодное вранье..
Она любила беззаветно
с е б я
А Он любил ЕЁ...
-----------------------------------
Ты знаешь, что замуж она не хочет.
Не хочет ни гнездышка, ни птенцов.
Меняет перчатки, мужчин и почерк –
красиво, с достоинством и ленцой.
Любой из поклонников предсказуем –
на «бентли»/на «ауди»/на коне.
«Шампанское? Мидии? Потанцуем?»
Она, улыбнувшись, ответит нет.
Пускай ты не путаешь Босха с Брамсом,
ты тщательно выбрит, изящно пьян.
Пускай ты неплохо умеешь брассом
и в каждом дизайне найдешь изъян.
А то, что не юзаешь «Boss» и «Rolex» –
на это ей, в сущности, наплевать.
Куда интересней вживаться в роли,
продумывать сцены, играть приват,
бесшумно, на цыпочках, красться в душу –
[Ах, да, повторяюсь! Молчу-молчу!] –
выстраивать замки, чтоб после рушить –
ведь ей не в новинку и по плечу.
Но ты-то считаешь, что есть все шансы –
конечно, навряд ли кормить с руки –
хотя бы заказывать дилижансы,
ковры-самолеты под каблуки.
Ты видишь, насколько она опасна,
однако податлива и нежна.
И если б породу писали в паспорт –
[Нет, правда, такая графа нужна!] –
то ей написали бы, не колеблясь,
короткое, емкое слово «дрянь».
Которая, впрочем, великолепна.
Настолько, что башню срывает всем.
-а может, останешься? –
Молча красит прохладно-зеленые зеркала души.
Полседьмого. Окончен праздник.
Чуть слышно вздыхают колокола.
В тумане над прудом мелькают чайки.
Еще по-домашнему неглиже,
бездонную ночь запивает чаем
[два тостика, йогурт, клубничный джем].
Потом, прислонившись к окну, комментит
чудную симметрию облаков –
без женской эклектики междометий,
но как-то особенно и легко,
раз
В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.
Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет
Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.
Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.
Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»
В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»
Он собирался кофе пить, о мире
читая прессу, но был удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнул телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздался чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпала из рук его. И всё!
И всё он вспомнил сразу: в Интернете
они столкнулись как-то год назад:
дурачились и грезили о лете,
невинно впрочем, как сестра и брат.
Но время шло: они уже тянулись
друг к другу по иному. И на спор
решили выпить свежий воздух улиц,
шутя, разбив безличный монитор.
И встретились. Она была девчонкой
лет двадцати, без комплексов, слегка
изнеженная и похожа в чём-то
на молодость его издалека...
Давно уже не ведал он уюта,
мерцая в одиночестве своём,
но с этой встречи, с этой вот минуты
вся жизнь перевернулась кверху дном!
Он стал встречаться, караулил случай,
найдя в себе вдруг юношеский пыл:
дарил цветы, пел песни, ждал, но лучше
и правильней сказать: он полюбил...
Они вдвоём, от сладостного жара
сходя с ума, стремились к одному:
он целовал её - она дрожала,
прислушиваясь к телу своему.
Она его любила и манила
наивно, и хотела стать женой.
Она была в одежде очень милой,
но без одежды - просто «боже мой!»
И прошлой ночью с ним она лежала,
уйдя под утро, не прощаясь с ним.
А он, проснувшись, сбросил одеяло,
пошёл на кухню по полу босым...
Он собирался кофе пить, о мире
читая прессу, но был удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнул телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздался чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпала из рук его. И всё!
Да нет, не всё! Не всё! Не всё так просто!
Такие страсти связаны узлом -
он целовал и рвал зубами простынь
с её помадой и с её теплом...
Он выл от страшной боли на коленях
и прижимал её бельё к глазам,
но равнодушно уходило время,
разбив его судьбу напополам.
Он умирал, душа его рыдала
и знала всё, что вечно будет с ним:
вот он проснётся, сбросит одеяло,
пойдёт на кухню по полу босым...
Он соберётся кофе пить, о мире
читая прессу, будет удивлён,
когда в его неприбранной квартире
особо как-то звякнет телефон.
«Она погибла в автокатастрофе», -
раздастся чей-то голос, - «колесо...»
Не слушать больше! Чашка с черным кофе
вдруг выпадет из рук его. И всё...
P.S :
И всё пройдет. И время боль остудит.
И снова жизнь - на долгие года!
Не правда... Ничего уже не будет -
любимые уходят навсегда..
--------------------------
А Он любил Ее.
Она любила блюзы и сонеты,
И кружевное черное белье.
И тонкие с ментолом сигареты..
А Он любил..
А Он любил Ее.
Она любила красную помаду
И отраженье милое с в о е,
Ликер кофейный
с долькой шоколада.
А Он любил..
А Он любил Ее.
Она любила флирт и черный юмор,
И черные в обтяжку джемпера,
И сладкие ванильные парфюмы..
А Он любил сегодня,как вчера-
Ее духи и туфельки от Гуччи,
И громкий смех,шальных кудряшек медь.
Наверное..,есть и лучше..,
Но Он готов был глупый,умереть
За взгляд один,
лукавый,ненадежный,
И за пустые лживые слова..
Ах,обмануть Его.. совсем не сложно,-
И снова будет кругом голова,
И ожиданье долгое ответа,
Привычное,холодное вранье..
Она любила беззаветно
с е б я
А Он любил ЕЁ...
-----------------------------------
Ты знаешь, что замуж она не хочет.
Не хочет ни гнездышка, ни птенцов.
Меняет перчатки, мужчин и почерк –
красиво, с достоинством и ленцой.
Любой из поклонников предсказуем –
на «бентли»/на «ауди»/на коне.
«Шампанское? Мидии? Потанцуем?»
Она, улыбнувшись, ответит нет.
Пускай ты не путаешь Босха с Брамсом,
ты тщательно выбрит, изящно пьян.
Пускай ты неплохо умеешь брассом
и в каждом дизайне найдешь изъян.
А то, что не юзаешь «Boss» и «Rolex» –
на это ей, в сущности, наплевать.
Куда интересней вживаться в роли,
продумывать сцены, играть приват,
бесшумно, на цыпочках, красться в душу –
[Ах, да, повторяюсь! Молчу-молчу!] –
выстраивать замки, чтоб после рушить –
ведь ей не в новинку и по плечу.
Но ты-то считаешь, что есть все шансы –
конечно, навряд ли кормить с руки –
хотя бы заказывать дилижансы,
ковры-самолеты под каблуки.
Ты видишь, насколько она опасна,
однако податлива и нежна.
И если б породу писали в паспорт –
[Нет, правда, такая графа нужна!] –
то ей написали бы, не колеблясь,
короткое, емкое слово «дрянь».
Которая, впрочем, великолепна.
Настолько, что башню срывает всем.
-а может, останешься? –
Молча красит прохладно-зеленые зеркала души.
Полседьмого. Окончен праздник.
Чуть слышно вздыхают колокола.
В тумане над прудом мелькают чайки.
Еще по-домашнему неглиже,
бездонную ночь запивает чаем
[два тостика, йогурт, клубничный джем].
Потом, прислонившись к окну, комментит
чудную симметрию облаков –
без женской эклектики междометий,
но как-то особенно и легко,
раз