Непроезжая та дорога
поросла травой-лебедой.
Ей осталось всего немного
отдыхать на груди земной.
Между западом и востоком,
от заката уйдя в рассвет,
ей осталось быть одинокой
пару-тройку никчемных лет.
И заглушит ее осинник,
восстановится лес в правах
без прямых рукотворных линий,
разрывающих мрак и страх.
И ее не отыщет путник,
с карты старой стерев совсем,
потому что ее не будет -
нет дороги и нет проблем.
Но однажды промозглым утром
чуть забрезжит осенний свет -
станет нужной она кому-то,
та, которой в помине нет.
Станет выходом и спасеньем
посреди вековой глуши,
Божьим промыслом, провиденьем
незакрытость ее души.