Tecte, 46 - 22 сентября 2006 13:57

Тут капитан понял, что дело приняло серьезный оборот, и за дальнейшее бездействие его просто тупо и беспощадно выебут. Он отвел от меня в сторону извиняющийся взгляд, моментально дозвонился до сто шестого, и вызвал наряд. Дамочка продолжала сидеть на стуле, вперив обиженный взгляд в пространственный континуум дэпээсной будки.

- Пойду-ка я покурю, - сказал я, и вышел на улицу. Как же всё хрупко и нестабильно в этом мире! Шли первые часы моего тридцатилетия. Полчетвертого утра, я в домашней одежде, с накинутым на плечи легким пальто, вышедший провожать старую приятельницу, стоял у поста ДПС, а дома, в двухстах метрах через дорогу, меня ждали наглухо закрытый в квартире Ренсон, и ящик вискаря. В голове у меня звучала банальная мелодия - хэппи бёздей ту ю... хэппи бёздей ту ю... хэппи бёздей ту Сфии-ии-нкс... А в трех метрах от меня, через стекло стационара ГАИ, было хорошо видно девушку, благодаря которой через пару часов мне предъявят обвинение в преступлении особой тяжести, за которое я уеду пилить древесину очень далеко от родной и уютной Москвы. А по второму сроку, да еще и за изнасилование, мне накатят столько, что на данный момент у меня было только два моих личных выхода - потерять разум и начать гнать, либо просто наблюдать за происходящим отстраненно, сохраняя философский настрой и максимум спокойствия. Естественно, я выбрал второе, позвонил Ренсону, высадил его на ступор неожиданностью информации, и уже буквально через пару секунд после разговора, к посту, подвывая сиреной, подлетела ментовская газель, из которой выпрыгнули три здоровенных мента с автоматами, и, бесцеремонно меня оттолкнув, ломанулись вовнутрь помещения. Видимо, мой похуистичный облик не вызвал у них ассоциаций с особо опасным преступником.

Через минуту из поста вышел один из них, и смущенно поинтересовался:

- Это ты, что ли, насильник?

- Угу, - пробурчал я, аккуратно поместил окурок в стоящую у крыльца урну, и сладко зевнул прямо ему в лицо.

- Выкладывай всё из карманов нахуй. Умгу... умгу... бабло... возьми с собой... сигареты... у нас не курят нихуя, оставь тут... шнурки есть? Нету? Хуй с тобой... ремень... нету?... мобила... оставь нахуй... да хули ты её выключаешь, не сцы, тут у каждого по две своих.

26.10, Ярославское шоссе, ОВД Ярославский, полшестого утра. Я тусуюсь по периметру обезьянника отдела. Мне хуёво и неуютно. Представьте себе - за последние сутки я успел принять более трехсот звонков, писем и смс с поздравлениями, выпил огромное количество спиртного, ни минуты не спал, фактически не ел... пиздец какой-то. До смерти хотелось спать, а в обезьяннике - только деревянная скамейка двадцати сантиметров в ширину, бетонное основание которой передавало в мою измученную нарзаном тушку сразу весь имеющийся в здании отдела холод. «Блядь, а там же еще два креатива непринятые остались, ёб твою мать!» - почему-то вспомнилось мне.

- Начальник! Начаааальник!

- Ну, что тебе, насильник хуев?

- Слы, начальник. Переведи меня в камеру, ёбтыть, там хоть топчан есть, я заебался корячиться на этой ёбаной скамейке, рёбра блять все болят уже!

- В камеру ещё успеешь, гыгыгы. Примета хуёвая. Погоди до вердикта прокурора.

- Бля, да на хую я вертел приметы и вердикты! Я СПАТЬ хочу! Тебе что, трудно чтоли? Камера-то вон она, в соседнем помещении! Хули ты меня тут морозишь?

- Кого это ебёт, дружище. А нехуй было звать в гости кого попало. Да и если ты думаешь, что в камере теплее, чем в обезьяннике, то обломайся, нихуя там не теплее. У нас отопление только в дежурке и в кабинете начальника, бгагага! Не сцы, на соликамской пересылке согреешься, я слышал, что туда дрова завезли. А если повезет, да на Красный Камень к Ходору этапируют - там теперь и ваще Сочи. Бугага.

На хую я вертел такие шутки, блядь. Я и сам записной шутник ниибацца. Через пару минут выяснилось, что меня сейчас отвезут домой, дабы забрать паспорт, чтоб приобщить его к делу.

• 
• 
•